Бывший губернатор Николай Севрюгин: Жизнь, смерть и тюремные стихи

16 февраля первый в постсоветский период губернатор Тульской области Николай Севрюгин отметил бы свое 80-летие.

К руководству областью он, кстати, приступил совсем не в качестве губернатора — такого слова еще и в ходу-то не было. И даже не всенародно избирался. 20 октября 1991 г. президент страны Борис Ельцин подписал указ № 148 о назначении главы администрации Тульской области, которым стал директор совхоза «Тульский» Николай Севрюгин.

80 лет — не так и много с человеческой точки зрения. А судьба отмерила Севрюгину и того меньше — 63. Фактически точку в его жизни поставило тюремное заключение, когда обострились все мыслимые болезни, а их при такой комплекции не могло не быть. Находясь в заключении, бывший глава региона писал стихи. Набралось на маленькую книжку.

В строках о тюремном житье-бытье есть и о Ельцине:

«Спорили много о разном,

Я с ними тоже кричал.

Все ругали Ельцина,

А я его защищал».

За полтора года Севрюгин стал инвалидом первой группы, и в феврале 2000 года судебный процесс остановили до улучшения состояния его здоровья, во что уже никто не верил. Через полгода Севрюгин попал под амнистию к 55-летию Победы, а в марте 2002 года скончался.

Судьба его книжки — словно зеркало и для самого Севрюгина и для всего нашего жизнеустройства.

Известный тульский писатель, долгое время работавший у губернатора помощником Валерий Маслов рассказал, как его бывший шеф пришел к нему вскоре после того, как оказался на свободе, с идеей издать большим тиражом сборник своих стихов. На слова, что для этого нужны деньги, только отмахнулся: я этому когда-то помог, тому, неужели денег не дадут? Не дали. Ни в Туле, ни в Москве.

Книгу Севрюгина тиражом 100 экземпляров издал на свои деньги Валерий Маслов, возглавлявший тогда Фонд поддержки творческой интеллигенции. Название ей: «Испытание смертью» дал сам автор. Фактически это теперь библиографическая редкость.

Конечно, стихи и неумелые, и не очень складные. Но в них есть главное, что должно быть в лирике — настроение и человеческие эмоции, о чем думал, что переживал на склоне жизни первый тульский губернатор современности.

Мы нашли один экземпляр того самого сборника, чтобы дать отсюда маленькую подборку стихов. И в предупреждение всевозможных бурных дискуссий напомним, что автор книги все эти комментарии не прочитает. Он свое испытание жизнью, смертью и медными трубами давно прошел.

ДЕРЕВНЯ МОЯ

Не исчезай, моя деревня.
Не превращайся в тот пустырь,

Где одиноко на пригорке

Стоит и сад, и монастырь.

Было всегда село старинным,

Журчит по-прежнему ручей.

Все пусто — куда ни бросишь взор очей

И стала ты неперспективной.

С полей угнали трактора,

Не слышен громкий крик детей.

Пришла безлюдная пора —

Исчез и транспорт всех мастей.

Не уносись, село, из мест

С тревожным криком журавлиным.

А где погост — там твой и крест.

Он вечен в сумраке былинном.

Не исчезай, мое село,

Не уходи с полей народом,

Води ты полным хороводом

И возроди, как все было.

Раскинь домами на лугах,

Построй ты улицы прямые.

Село! Вновь возродись назло, на страх,

И ветры обойдут тебя шальные.

Стоять ты будешь двести лет,

Из сел все корни у России.

Не будет над тобой побед,

Как предначертано Мессией!

Из стихотворения ИСПЫТАНИЕ СМЕРТЬЮ

Все неожиданно в судьбе.

Гадалки не раз мне гадали:

И арест, и тюрьма.

Как проверяли вещи там в тюрьме.

Как крест снимали по злобе

И отпечатки долго брали.

Затем подняли на этаж.

Открыли камеру и враз

Среди братвы я оказался.

Поднялся страшный ажиотаж,

Долго спорили не раз,

Что губернатор. Я признался.

На пятый день инсульт открылся,

Чуть было совсем не погубил.

Тюремный доктор быстро сообразил —

Врачей гражданских пригласил.

Так я в больнице очутился.

Надоели тюремные стоны,

Я стараюсь больше молчать.

Вспоминаю в храмах иконы

И молюсь, чтобы меньше страдать.

Но молиться нет мочи, нет силы.

Слеза вытекает из глаз.

Я стою на краю могилы,

Вспоминая прожитое не раз.

Как падал в темень ночную,

В бесконечно глубокий тоннель.

Но душа не покинула Волю стальную,

Воскресила жизнь-карусель.

Ночью в груди все сжимало,

Нечем было дышать.

Смерть к себе приглашала,

А я не хотел умирать…

 

МЕЧТЫ О ЛЮБВИ

Весна мне вторит! Я люблю!

Загрустил я сильно о тебе.

В который раз Бога молю,

Не приходи ко мне во сне.

Не рви мне душу по ночам.

Я просыпаюсь весь в поту.

Не веря собственным очам,

Как будто было все в аду.

Не приходи ко мне во сне,

В который раз тебя прошу.

Я лучше сам к тебе приду

И это будет наяву.

Опять мы встретимся устами,

Прильнем друг к другу и на миг

Мы все на свете позабудем,

И вспомним вскоре лишь одно,

Что это Богом нам дано.

Опять умчимся в чисто поле,

Забыв о лютой своей доле,

Что разлучила нас с тобой

Под сенью зелени земной.

Но надо выйти из неволи,

С открытых ран снять комья соли,

Восстановить свою невинность,

Опять работать, как тиран,

Тюрьму забыть как сон-дурман.

Любить и радоваться. Быть вместе.

Тогда мы оба насладимся.

И по твоей и божьей воле

Должно случиться это вскоре.

Из стихотворения РАЗМЫШЛЕНИЯ В ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЕ

Улечу за туманные дали,

С облаками обратно вернусь.

Увезу все с собою печали

И развею тюремную грусть.

Не забуду тюремные стены.

В камере душной мрак,

Как не выдерживали в теле вены

Раздирающий вой собак.

Не забуду ту шленку и шконку,

Из которой я ел, на которой лежал.

Прижимая к сердцу иконку,

Я подолгу ночами не спал.

Не забуду дверные сирены,

По продолам железные клетки в ряд.

Как часовые меняли смены

И водили в баню наш камерный отряд.

Впереди и сзади собаки,

А я ничего не украл.

Считаю ступенек железяки,

Крепко сжимаю костыли, чтобы не упал.

Впереди и сзади охрана.

Я волокусь, опираясь на костыли.

Болит несправедливости душевная рана,

Иссякают последние силы мои.

Передумал я жизнь, словно бритву

Пролетела она как сон.

Научился читать я молитву

И сильным вздохом сдерживать стон

Комментирование закрыто