В России законодательные акты с каждым годом всё объёмнее и запутаннее. Тенденцию к усложнению правовых текстов и лексическому однообразию отметили в Институте проблем правоприменения.
Основным требованием к текстам правовых актов является ясность и доступность. Однако с каждым годом, уверяют эксперты, читать их становится всё сложнее. Например, из-за постоянных повторов словосочетания «Российская Федерация» и упоминания различных субъектов права, пишет «Независимая газета».
Эксперты, например, сравнили первую часть Гражданского кодекса, которая была принята в 1994 году, и четвертую – 2006 года. В тексте последней присутствуют «существенно более массивные статьи, длинные предложения, сложные конструкции». Другой пример – закон «Об образовании в РФ» от 2012 года. По сравнению с его же редакцией от 1992-го имеет место «четырёхкратное увеличение максимального расстояния зависимых слов в предложении» и рост объёма документа примерно в пять раз.
На фоне повсеместного «утяжеления» текстов отмечается и падение их лексического разнообразия, усложнение структуры предложений. Они наполнены «множеством формальных повторов одних и тех же слов, обозначающих субъектов права и различные юридические термины», что мешает восприятию общего смысла. Всё чаще встречаются предложения длиной более 100 слов, в которых к тому же много длинных «ветвей». Наиболее сложными для понимания названы правовые акты Конституционного суда, где одновременно «и малое лексическое разнообразие, и длинные связи внутри предложений».
Многие правовые акты даже и невозможно оценить с точки зрения их сложности или читаемости. В качестве примера эксперты привели постановление правительства Тульской области, содержащее данные оценки кадастровой стоимости объектов и региональные программы капремонта, которое вместе с приложением состоит из 29,5 тыс. страниц.
Эксперты указали, что обработали более 458 тыс. текстов. По итогам исследования выявлены регионы, которые выпускают юридические документы «с большой максимальной длиной зависимостей». Это, например, Архангельская и Иркутская области, Краснодарский край. Другие субъекты РФ, скажем Дагестан, Удмуртия, Осетия, Приморский край, создают их «из более простых предложений». Архангельская и Воронежская области «допускают много повторов одинаковых слов».
При этом отмечено, что вообще-то «изменения сложности языка законодателей не соответствуют общему изменению общественно-политических текстов». То есть, к примеру, тексты СМИ показывают обратные результаты – аналогичного увеличения повторов нет, есть рост лексического разнообразия.
Профессор департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при правительстве РФ Анна Попова пояснила, что «утяжеление» норм в конечном счете приводит к их неверному использованию, «человек не может реализовать то, что он не понимает». Использование большого числа иностранных слов, синонимов, историзмов, архаизмов и иных лексических форм в законодательстве приводит к коллапсу на практике. Неправильные же лексические и грамматические обороты не просто «ухудшают» качество нормативного-правового акта, а напрямую сказываются на его эффективности.
Между тем правила русского языка действительно часто входят в противоречие с юридическими конструкциями. Поэтому большинство стран мира пошло по пути создания специальных законов о правилах написания нормативных правовых актов. Так, в США в законе Коннектикута прописано, что среднее число слов в предложении не должно быть больше 22.
При этом проблема неясности законодательства, по словам Поповой, носит как объективный, так и субъективный характер. Среди последних она отметила непрофессионализм части законодателей, незнание правильного толкования ряда иностранных терминов и «большую безграмотность выпускников школ».
