Практически все культурные центры Подмосковья — Коломна, Воскресенск, Волоколамск, Сергиев Посад, Клин, Серпухов и другие населенные пункты давно страдают от гигантских смердящих свалок, а местная власть бодро рапортует — к приему тысяч московских мусоровозов как минимум до 2024 года готовы.
Но, по всей видимости, отходов в столице настолько много, что для их складирования одной Московской области уже мало. Поэтому уже строятся новые громадные полигоны и мусоросжигающие заводы в Тульской, Ярославской и Владимирской областях. Казалось бы, пора остановиться, но нет — очередное строительство экотехнопарка (и вновь для московского мусора) начато уже и в Архангельской области, сравнительно недалеко от резиденции российского Деда Мороза.
Экспертизы должным образом не пройдены, разрешения на земляные работы и вырубку лесов не получены, землеустроительные работы не проведены должным образом, видные ученые-химики бьют тревогу, десятки тысяч людей вступают против, пишут петиции во все инстанции, ложатся под ножи бульдозеров, в отчаянии даже поджигают кое-где технику. Но мусорные стройки упрямо ширятся, невзирая ни на что, и ни прокуратура, ни полиция, ни Роспотребнадзор с Минприродой им не указ, пишет обозреватель «Свободной прессы» Андрей Захарченко.
Осознает ли в принципе нынешняя столичная власть все последствия такого наглого замусоривания российских регионов, в интервью изданию рассказал председатель Национального союза защиты прав потребителей Павел Шапкин.
— Москва примерно также относится к мусору, как обыкновенные бюргеры, которые совершенно не задумываются о том, что произойдет с их мусорным пакетом, который они выкидывают в контейнер. Ее это не заботит. Она просто выкидывает мусор, договариваясь с руководителями регионов, особенно с Подмосковьем. Это легче, чем договориться с населением, которое протестует. Но их протесты остаются без внимания. Власти региональные, муниципальные, занимаются тем, что пытаются всех успокоить. Мол, к 2020 году закроем полигоны и проблем не будет.
— А на самом деле?
— А на самом деле проблем становится с каждым днем все больше и больше. Предлагается мусор сжигать, но выбранный для этого способ — варварский. В мусоре ведь содержатся полезные компоненты — тот же пластик, стекло, металл, бумага. Все это может перерабатываться. Плюс в мусоре есть пищевые отходы, которые можно во многих случаях использовать на корм тем же свиньям. Дармовой корм для производства мяса и снижения его себестоимости. Мы считали, у нас только в Подмосковье 135 свиноводческих хозяйств с общим поголовьем в 35 тысяч голов. Эти свиньи совершенно запросто могут съесть до миллиона тонн пищевых отходов в год! А если взять еще рязанскую, Тверскую, Калужскую области? Там же тоже есть свиноводческие хозяйства. И, скажем, организация отделения пищевых отходов на стадии сбора мусора могла бы решить во многом проблему тех неприятных запахов, которые сопровождают каждый полигон, каждую станцию сортировки мусора.
— Почему же этого не происходит, если это так выгодно?
— Здесь нужны волевые усилия. Просто нужно запретить принимать несортированный мусор на полигонах. У нас же вот с 1 января 2019 года запрещается захоронение на полигонах стекла, металла, пластика. Будет либо хранение, либо временное размещение. В результате появится еще много новых мест временного хранения мусора. К сожалению, проблемы это не решит, только усугубит и приведет к появлению еще большего количества болевых точек. И как раз муниципалитетам с 1 января 2019 года поручено создать карту дополнительных мест размещения твердых бытовых отходов.
— Какая-то странная логика. До этого и подмосковные, и московские власти объявляли войну несанкционированным свалкам, закрывали их, выводили. А теперь, выходит, вместо них устраивают такие же, но санкционированные…
— Логики, к сожалению, тут нет. А есть какие-то варварские представления о том, как нужно поступать с отходами. Совершенное игнорирование международного опыта, использование худших практик, которые существуют в мире, по сжиганию мусора, не позволяющих полностью исключить образование и выброс в атмосферу диоксинового ряда продуктов. Кто бы что ни говорил, Япония, там, Швеция. Да, там все сжигается, но все равно выброс диоксинов идет. Не надо с них брать пример. Кроме того, когда нам говорят, что мы все полезные компоненты из мусора на мусороперерабатывающих комплексах будем изымать, а все «хвосты» будем сжигать, извините. В Москве четыре мусоросжигающих завода. Кто там что отбирает, какие полезные компоненты? Все совершенно варварски сжигается, причем, судя по запахам в районах юго-востока Москвы, даже сероводород не могут сжечь, то есть никакого пиролиза там и близко нет. Хотя бы эти существующие заводы переориентировать, которые, кстати, очень мало сжигают, около 400 тысяч тонн в год. Почему эти заводы не могут работать по тем технологиям, которые сейчас предлагаются к внедрению? Строительство новых заводов приведет к катастрофическим последствиям для наших детей и внуков.
— Тогда какой путь правильный?
— Могли бы, например, посмотреть, как дела с мусором обстоят в той же Прибалтике. Есть Эстония, которая, оказывается, еще в 2005 году ввела депозитно-залоговую систему сбора тары. Там приходишь в магазин и можешь сдать бутылку в специальный приемник-автомат, которые за это выдает деньги, порядка 8 евроцентов. В итоге там 85% пластика и стекла и 90% алюминия уходит на переработку, а не валяется в контейнерах. Сейчас по этому же пути пошла Литва, там тара стоит примерно 10 евроцентов. Скандинавские страны давно так поступают, Германия. В Беларуси даже готов уже указ Лукашенко на эту тему. У нас же по этому поводу никто ничего не говорит. А ведь тот же пластик может быть отправлен на ремонт дорог, с которыми у нас, как известно, беда. Макулатура — прекрасное сырье для производства разных изделий, главное ее собрать так, чтобы она не мокла. Вот, пожалуйста, только то, что я назвал, уже составляет 60% мусора. Еще 10−15% в общей массе — пищевые отходы. Их, как я уже говорил, можно пускать на корм свиньям.
— Ну так почему же у нас тогда вместо превращения мусора в деньги предлагается его сжигание? Это недальновидность правительства? Непогруженность экспертов в тему? Где тот крючок, который не дает запуститься у нас передовым мировым практикам обращения с отходами?
— Думаю, во-первых, тут интерес бизнеса. Бизнес у нас всегда к сожалению, превалирует над интересами общества. У нас так устроено в России, что население за утилизацию мусора сейчас платит аж несколько раз. Сначала — оплачивая тару-упаковку с учетом экологического сбора. Его должны платить производители товаров, но предпочитают закладывать его в стоимость. Затем муниципальные бюджеты предусматривают расходы на сортировку мусора, которую никто никогда нигде не видит. А расходы такие не берутся из ниоткуда, это деньги налогоплательщиков. Наконец, есть прямые платежи в квитанциях. С 1 января 2019 года коммунальная услуга на вывоз мусора появится. Причем в некоторых местах это не один платеж, а два. Эта схема реально существует уже сейчас.
Конечно, если бы бизнесу стало выгодно другое — не захоронение на полигонах, не создание программ, в итоге создающих проблемы для окружающих, не приводя к улучшению экологической ситуации, было, если бы бизнес видел профит в той же депозитно-залоговой системе, все было бы иначе. Например, тонна стеклобоя стоит порядка 6 тысяч рублей, ее с удовольствием возьмет любой стеклозавод. Тонна пластика спрессованного стоит от 8 до 15 тысяч рублей. Алюминий — от 60 до 70 тысяч рублей за тонну. Макулатура — порядка 16 тысяч рублей за тонну. Это хорошие деньги, они могут стать прибылью для тех людей, которые продвинули бы депозитно-залоговую систему.
Ее бы нужно немедленно вводить, по аналогии с теми же Скандинавией и Германией. Это хотя бы частично ослабило бы напор на задыхающееся от свалок население. Вводить отделение пищевых отходов от остальной мусорной массы и направление их на компост и корм животным. Для этого достаточно всего лишь прекратить принимать на местах складирования отходов смешанные массы. Да, это сильно напоминает шоковую терапию — люди несли-несли во двор мешки с мусором, а теперь их вдруг заставляют все это дело разделять. Они отказываются, после этого двор зарастает мусором, поскольку никто не берется это вывозить. Волей-неволей придется нанимать людей, которые станут все это сортировать. И это будет в любом случае лучше, чем жить в мусоре. Но для этого нужно прежде всего волевое решение [властей]. И многое, конечно, зависит от самих людей. Они должны понимать, что надо ответственно относиться к сбору отходов. Пока этого не произойдет, увы, ничего не изменится.
— С бизнесом понятно. Пока ему выгодны мусорные полигоны. Но тем временем народ протестует против этого. Подмосковье поднялось, теперь Архангельская область вышла на протест против столичных мусорных строек, не имеющих разрешения. Почему Москва не перерабатывает свой мусор сама? Почему не строит на своей территории такие «экологически безопасные» новые мусоросжигающие заводы?
— Да, было бы логично внести в закон об отходах норму, по которой каждый регион перерабатывал бы только свой мусор, не перекладывая ответственность за это на население, которое его не создавало. Но проблема в том, что у нас вообще местное самоуправление не работает. Граждане не могут принимать деятельное участие в разработке территориальных схем обращения с отходами. Идет жесткий силовой нажим, и этим пользуются фирмы, зарабатывающие на складировании отходов и создании полигонов. Они делятся доходами с местными властями, с регионами. Понятно, почему десятки миллиардов рублей направляются на строительство МСЗ. Как человеку, которому пообещали уже полторы сотни миллиардов рублей за это, объяснить, что так делать не надо? Капитал, как известно по теории Маркса, готов на все, когда видит свои барыши. Он, как известно, не остановится ни перед каким преступлением. А здесь налицо экологическое преступление. И у нас, между прочим, есть статья за экоцид, по которой сажают на 12 лет. Но, к сожалению, пока местное самоуправление не работает, пока правоохранительная система не охраняет право людей как минимум на благоприятную экологическую среду, ничего в лучшую сторону не изменится.
— Протестующие против свалок, где бы они не находились, говорят — мы против политики. Но приезжает ОМОН, сажает пенсионеров в автозаки, судья выносит решение о назначении многотысячных штрафов. Получается, проблема автоматически переходит в политическую плоскость. А нет ли опасения, что этот экопротест в итоге перерастет в политическое противостояние? Не превратится ли антимусорная волна в политическое цунами, которое сметет все подчистую?
— Нет, не превратится. Понимаете, во Франции это бы так и было. У французов национальный праздник — день взятия Бастилии. У нас такого праздника нет и в помине. У нас менталитет такой, что люди будут просто смиряться, жить рядом с помойкой и помалкивать, чем реально начнут бороться за свои права. Это самая большая проблема и самая главная причина того, что мусорный кризис достиг таких масштабов, что с населением и с отходами так варварски обращаются.
Люди просто не понимают, что органы местного самоуправления не относятся к органам госвласти. Они исключены из этой системы. Если спросить на улице об этом, то 99,9% населения считает властью все вокруг. А ведь органы местного самоуправления — главу, депутатов — люди могут отозвать. Или потребовать финансовой отчетности. Или привлечь к ответственности за нарушение порядка, при принятии решений (в том числе при определении мест складирования мусора). А муниципалитеты не привыкли отвечать перед населением, глав вообще нередко привозят из других мест, поэтому им проще договариваться как раз не с населением, а с мусорными компаниями.
— Как поменять ситуацию? Каков ваш рецепт как председателя Национального союза защиты прав потребителей?
— Я честно говоря, не знаю. У людей должно проявиться каким-то образом самосознание, должно возникнуть понимание, что на этой конкретно земле жить им. Для начала хотя бы надо всем открывать закон о местном самоуправлении и читать его, чтобы понимать, каким образом нарушаются права граждан на этом уровне руководством и депутатами. Это как раз вопрос, который тесно связан с размещением свалок, ведь все это идет с активным участием этих самых органов.
— То есть протестующим логичнее изменить лозунг с «Губернатора в отставку» на «Губернатора к ответу»?
— На самом деле у губернатора не так уж и много полномочий. Непонятно, почему он имеет такое влияние. Но тем не менее люди привыкли считать, что есть кто-то, кто ими руководит. Этих товарищей надо слушаться, страдать от них, но ни в коем случае к ответу не призывать. Так же относятся даже к старосте поселка. Хотя на самом деле это слуги народа. А ведь если слуга плохой, его надо наказывать. Можно поставить вопрос о переизбрании, о привлечении к ответственности за нарушение определенных порядков, выделения земли, согласования процессов. Но все это требует определенной культуры от людей, вовлеченности их в проблемы своей территории. У нас же соборная основа пропала, к сожалению, даже раньше, чем советская власть. В определенный момент в СССР власть вдруг перестала работать, а работала только власть КПСС. Бюрократия пришла на смену народной власти. И в новой России, начиная с Ельцина, ситуацию с местным самоуправлением нельзя назвать нормальной. Люди не понимают, что это такое, они не понимают, как можно заниматься управлением на своей же территории. Они к этому не готовы, увы.
